Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Рассказы, книги, статьи, стихи, фильмы

Модератор: tykva

Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Глава Шестнадцатая

Останься жить, я пошел,
Я пошел, пока гусеницы вьют свои коконы в листьях ветивера.

(Народная песня монгов)

В резиденции владыки, несмотря на то, что вчера был задержан человек, который до сих пор сидит в пустом хлеве, сегодня с раннего утра все происходит как обычно. Ведь каждый день тут людей арестовывают и в плену держат. Бывает, пленного отпускают, но также случается, что те никогда уже не выходят отсюда. К этому привыкла прислуга, никто не обращает на это внимание, все занимаются только своими делами.
Владыка сегодня поднялся с постели рано. Лицо у него веселое, светлое. Он ждет не дождется, с нетерпением хочется ему посмотреть на того парня, которого видел однажды на горном поле, когда тот с Шунг Па Синь сидел рядом, он слушает, а она поет. Высокий, красивый, видный парень. Зоркие глаза, широкий рот, чистый высокий лоб. А ведь я сам в молодости, наверное, и того красивее был, думает про себя владыка. Жаль, сейчас уже в летах. Однако, несмотря на старость, у владыки есть превосходство, которого у других, как у этого парня, и в мечтах нет.
По пришел. Ли Чы Зиа стоит в недоумении, оглядывает его с ног до головы.
- Ты Тхао Ча Ванг?
По кивает.
- Правда, тот самый Тхао Ча Ванг?
По кивает.
Ли Чы Зиа продолжает:
- Вчера я тебя видел?
По кивает.
- И тебя побил?
По кивает.
- И как ты так быстро излечился?
По ворчит:
- Смотри сам, чтобы понять. Что так много спрашиваешь.
Ли Чы Зиа вчера в резиденцию вернулся с твердой верой, что Ванг, если сегодня, повинуясь, и явится к владыке, чтобы спасти отца, то надо будет ему на четвереньках ползти. Ведь он так хорошенько отделал бедного. И совсем не ожидал, что сегодня ранним утром припрется тот, именно тот, которого он изрядно побил вчера, свеженький и здоровенький, твердо стоит на ногах, без малейшего признака, что был до полусмерти избит вчера. Да какое же это лекарство применил он, чтобы с такой скоростью поправиться от ран?
Однако владыка не дает Зиа больше времени, чтобы подумать. Со своего места зовет:
- Пришел?
Зиа поспешно отвечает:
- Да, пришел.
- Так впусти.
Зиа толкнул По в спину. Тот спотыкается о высокий порог, чуть не упал лицом вниз.
Владыка сразу узнал того Тхао Ча Ванга, которого он видел однажды. Он не ошибся. Очень красивый, видный парень. Удивительно было бы, если бы не нравился девушкам.
- Знаешь, почему я взял твоего отца?
Спрашивает владыка. На это По отвечает нехотя:
- Кого хочешь, того и возьмешь. Кто тебя знает.
Владыка захохотал глубоким смехом, булькающим в горле:
- Правильно. Правильно. Я, Шунг Чуа Да, возьму всех, кого хочу. Убью всех, кого хочу.
И поднял голос, зовет:
- Зиа, где ты?
Зиа вбегает:
- Отпусти отца этого человека!
Зиа говорит с некоторым непониманием, показывая на По:
- А этот?
- Не спрашивай. Он виновен, достоен смерти. Если не дам умереть, стану я добрым человеком. Не терплю быть добрым, не хочу быть добрым. Понимаешь?
Зиа кивает несколько раз подряд. Владыка опять смеется глубоким смехом, булькающим в горле.
Зиа позвал своих людей, которые как всегда чуть поодаль стоят в ожидании. Они прибежали с веревкой, связали По руки назад за спиной и потащили.
Уже оттащили его на несколько шагов, и владыка ему вслед кричит:
- Дай мне напоследок сказать тебе, не беспокойся ты о твоей возлюбленной, о Синь. Я буду ее встречать в этом доме четвертой женой. Хо-хо-хо...
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

По заперт в том же хлеве, в котором его отец просидел прошлую ночь, в ожидании, пока Зиа и его люди убирают кусты и траву, которыми заросла тропинка к столбу. Уже давно не было на нем смертников, поэтому тропинка к вершине горы покрылась колючими кустами. Отец был отпущен еще до того, как По туда попал, поэтому они не встретились. По же и не хотел, чтобы отец увидел его. Лучше всего, чтобы не виделись ни с отцом, ни с матерью, ни с братом. Ни с кем, пока По не умрет. Пусть никто не знает, куда исчез По перед смертью.
Только таким образом он может выдать себя за Ванга и умереть вместо брата.
Боится ли По смерти? Если скажет, что нет, это будет ложь. Все хотят жить. Особенно жить весело с родными. Жить до семидесяти лет, до восьмидесяти лет, жить да иметь большое семейство, в котором много детей и внучат, жить обеспеченно, есть, во что одеться и что поесть. Все так хотят. Однако По выбирает себе именно такую смерть, он умрет вместо его брата Ванга, с которым он с детства делился радостью и печалью. После его смерти у родителей останется Ванг. Тот ведь будет присматривать за родителями в старости лучше По.
Вдруг кто-то тихо открывает угловую дверь, тихими шагами входит.
По вздрогнул, узнал Сай, толстушку-кухарку Сай.
С того дня, когда тогда разговорился и выдал свою тайну брату, По еще не встречался с Сай. Девушка несколько раз просила его прийти на свидание, но По не пошел к ней, он должен сдержать слово, данное Вангу.
Сай несет в руке пиалу с вареной курицей. Всякий раз, когда встречается с По, у нее с собой имеется курица. И на этот раз тоже – вареная курица еще теплая, наверно, только приготовленная, два толстых бедра источают вкусный, ароматный пар.
По смотрит на Сай во все глаза, даже забыл закрыть рот. Но не может ни слова вымолвить.
Сай плачет, у нее слезы текут ручьем, в пиалу на курицу капают.
Сай села рядом с По, низко голову опуская. Она временами поднимает рукав к лицу, слезы вытирает, а руки заняты отделением мяса от кости. У По же руки связаны, он не может сам курицу съесть.
По первым заговорил шепотом:
- Сай, а Сай, уходи. Если тебя застанут, достанется.
Сай качает головой. По продолжает, с нетерпением поглядывая на дверь:
- Уходи.
Только сейчас Сай начинает говорить:
- Ты, По, кушай курицу. Когда закончишь, я уйду.
Сай подносит кусок мяса ко рту По. Он в изумлении качает головой:
- Не хочется мне есть. Сай, как ты меня узнала?
Сай молча подняла руку, показала на родимое пятнышко на его скуле:
- По этому пятну.
По испугался не на шутку, пот выступает и течет по спине:
- Кроме тебя, кто еще знает?
Сай качает головой:
- Только я одна.
По выдыхает с облегчением.
Сай все еще держит кусок мяса в руке, спрашивает:
- Почему ты так поступаешь?
По молчит ей в ответ. Она повторяет вопрос:
- Почему же ты так поступаешь?
- Я жалею моего брата. Жалею родителей. Без меня Ванг будет хорошо ухаживать за моими родителями, без него я, считай, пропаду пропадом. Что ни делаю, то дело порчу я.
У Сай на глаза снова набегают слезы. Она опустила лицо вниз, зубами за воротник своей рубашки плотно держится, чтобы не издать громкий плач.
По пододвинулся ближе к Сай, хотел было взять ее руку в свои, сказать что-то ласковое, но у него руки сзади связаны. Сай его спрашивает, в голосе слова перемешаны со слезами:
- По, ты меня... меня любишь?
По не отвечает, он думает, как отвлечь ее внимание:
- Сай, лучше обо мне больше не думай. Я скоро умру. Ты останься жить... постарайся жить в удовольствие!
Сай рухнула на него, руками обняла его плечи, щекой касается его лица. У нее щека горячая, влажная от слез.
По молчит, дает ей себя обнять. В последний раз это, ведь они уже никогда не встретятся снова. По закрывает свои глаза. Он чувствует запах дыма у нее на платке. По ее любит и жалеет, но он не хочет признаться в этом. Если он скажет ей об этом, она будет очень долго страдать.
Сай уже его из своего объятия отпускает, потому что вспомнила о курице, украдкой принесенной к По, а он еще не скушал ни кусочка. Сай опять подносит кусок мяса По ко рту, но он качает головой. Она плачет, говоря:
- Кушай, пожалуйста. Кушай, чтобы не умер голодным, а то станешь голодным привидением.
По, услышав ее слова, от жалости к ней открывает рот. Он чувствует только горький вкус во рту, хочется выплюнуть еду, но приходится проглотить, чтобы она была довольна.
А Сай все еще плачет, еще больше плачет. Уже не успевает слезы вытирать.
По смотрит на Сай, чувствует, что комок поднимается к горлу, ей говорит:
- Сай, не плачь. Когда плачешь, я не могу есть. Если хочешь, чтобы я ел, не плачь.
Сай в спешке поднимает рукав к лицу, слезы вытирает.
По, проглотив еще кусочек мяса, думает, что же такое сказать, чтобы она забыла про курицу и перестала заставлять его есть.
- Сай, а ты к этому месту ходила, к столбу?
Сай молча кивает.
У По глаза полезли на лоб от удивления:
- А зачем?
Сай себе под нос бормочет:
- Посмотреть.
- Посмотреть, как умирают, что ли? Что там интересного, чтобы смотреть?
- Потому что не знала, поэтому пошла смотреть.
По молчит. Вдруг почувствовал боязнь. У него голос дрожит:
- А как... как выглядит?
Сай качает головой:
- Да никак. Когда я пришла, уже нет там на столбе человека.
По облегченно выдыхает. На самом дела он с любопытством хочет послушать ее рассказ и одновременно боится. Боится, что после ее рассказа у него не хватит храбрости, чтобы туда пойти. Он же человек, в конце концов.
Сай тщательно руками рвет курицу на мелкие куски, чтобы легче было проглотить. Вдруг поднимает голову, глаза засветились:
- А тебе сегодня нет места там на столбе.
- Что?
По не сразу понял ее слова, переспрашивает.
У нее в голосе слышится нотка надежды:
- Там вывесили двух людей, три дня назад.
- Двух за раз?
Сай кивает:
- Этих двоих застали с поличным, когда взломать дверь в казну пытались.
По молчит. Сай внимательно смотрит на По и обнимает его:
- Да. На самом деле. Если там места нет, то тебя обратно отведут.
По молча дает ей себя обнять.
- А куда отведут?
- Снова сюда. В ожидании места. Когда место будет, снова тебя туда поведут.
Не испытывает радости По, только беспокоится:
- Так... если так.. получается нехорошо.
Сай отпускает его, удивляется:
- Почему нехорошо? Ты не хочешь пожить еще немножко?
По качает головой.
- Ты не хочешь снова сюда, ко мне вернуться?
Нет, не то, что он не хочет пожить, не то, что не хочеть побыть с ней еще раз. По боится, что если он не умрет сразу, то сегодня его родные обнаружат его отсутствие и поймут, что По пошел к владыке вместо Ванга, и наверняка Ванг прибежит в резиденцию. Но По в этом совсем не хочет признаться Сай.
У Сай опять слезы текут по лицу. Она плачет и рукой подносит куски мяса ему ко рту. По жует, но вдруг послышалось звякание замка. По в спешке говорит Сай:
- Беги, спрячься. А то обнаружат.
Сай крепко обняла его, щеку приложив к его щеке, побежала спрятаться за огромной бочкой. Убежав, забыла пиалу на полу.
По утащили, однако он успел незаметно повалить табуретку на пиалу, тем самым скрыл ее от чужих глаз.
А до того, как отправился от владыки в хлев за смертником, Ли Чы Зиа все еще не совсем был уверен в задержанном человеке там в хлеве. Он вернулся к владыке в зал, говорит:
- У меня есть сомнение насчет этого человека.
Удивляется таким словам владыка:
- Что вызывает у тебя сомнения?
- Вчера мы сильно избили его. Перед нашим уходом лежал, как куча земли. Почему он сегодня уже так быстро выздоровел?
Владыка рукой отмахивается:
- Такой молодой, все быстро восстанавливается. Да и нельзя ему не выздороветь. Если не пришел бы сегодня, завтра получил бы отца мертвым. Ты, если был бы на его месте, посмел бы не явиться, и пусть отец умрет?
Зиа все еще хмурится:
- Однако...
Владыка настаивает на своем:
- Я сам его видел однажды. А, тот раз ты со мной не был же. Куда ты пошел в тот день, раз не со мной был?
- Так Вы велели мне ехать на границу передать опиум.
- Да, правда, ты не был со мной. Это он, не могу я ошибиться.
Несмотря на слова владыки, Зиа все еще чувствует что-то такое, что не оставляет его в покое. Кто же он, что вчера был избит до выпадения зубов, а сегодня утром выглядит таким свеженьким и чистеньким? Но если владыка сам сказал, что не ошибается, то пусть. Не будет он больше спорить.
В то время старого Зиня уже отпустили домой. У ворот он поинтересовался у конвоира:
- Почему меня отпускают?
- Эх ты, старик, если уж отпустили, то скорее уходи. А будешь стоять и спрашивать, тебя снова арестуют!
Сказав, он толкнул его в спину. Старый Зинь чуть не упал на дорогу.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Повернувшись и посмотрев на высокие, плотно закрытые ворота старый Зинь чувствует неимоверный жар во всем теле. Неужели Ванг пришел сдаться в руки владыке, поэтому тот велел его отпустить? Когда пришел сын, почему он его не видел? Вчера он был избит до беспамятства во дворе, как сегодня пришел?
Он подбежал к воротам, руками громко колотит по ним:
- Эй, вы там, дайте спросить.
Однако воротные створы безмолвны, стоят неподвижно. Он посмотрел вокруг, нашел камень, забросил внутрь. Сразу поднялся яростный собачий лай. Ворота отворились, охранники со зловещими лицами выбегают:
- Кто там? Смерти желаешь?
Подбегает к ним старый Зинь:
- Дайте спросить, правда ли, что мой сын Ванг уже пришел к владыке?
У охранника, того самого, который его отпустил, брови лезут на лоб в удивлении:
- Ох, ты почему тут еще бродишь, домой не уходишь? Чего тебе еще?
- Правда... правда ли Ванг уже пришел?
- Кто такой Ванг? Не знаем никакого Ванга. Иди домой!
Сказав, перед его носом шумно захлопнул воротные створы.
Наверное, не приходил еще. Подумав, Зинь побежал, спешит домой, ноги как колеса. Всю ночь просидев в холоде и голоде, он чувствует себя голодным и усталым, однако сейчас о себе забыл. Надо ему как можно скорее прибежать домой, посмотреть, как там все домашние.
А там у него дома старая Зинь уже встала с постели. Она сидит на кухне, кашу варит.
Собака встречает хозяина радостным визгом. Старая Зинь выбегает, стоит в дверях, и как увидела мужа, так у нее слезы опять набегают.
Зинь еще не остановил шаги, спрашивает:
- Где Ванг?
Старая Зинь ничего не отвечает, только в сторону посторонилась, давая ему вбежать. Увидев Ванга, лежащего в постели, всего покрытого одеялом, старый Зинь с облегчением делает вдох. Хорошо, Ванг еще не может подняться, остался дома, не пошел к владыке в резиденцию. Это уже хорошо.
Старый Зинь опускается на стул. Жена в спешке побежала на кухню, налила горячую кашу в миску, принесла и поставила перед мужем. Только теперь она пришла в себя. А то она растерялась от радости, увидев мужа, который цел и невредим прибежал домой. Только сейчас она может открыть свой рот, от радости ведь, бывает, тоже теряют дар речи.
- Как.. как владыка тебя отпустил домой?
Зинь качает головой:
- Сам не знаю. Вдруг вызвал и отпустил.
- Тебя били?
- Нет.
- На ночь хоть дали одеяло?
- Ай, какое одеяло. Спал на кукурузе с мышами. Ах, какая ароматная каша! С чем каша?
Не дождавшись ответа жены, он поднимает миску с кашей ко рту, торопливо дует на кашу и маленькими глотками ее глотает. Какая вкусная еда! После нескольких глотков он поднимает взгляд на жену, говоря:
- А я уже беспокоился, что Ванг пришел сдаваться в руки владыке, поэтому меня отпустили. К счастью, сын дома!
У старой Зинь опять слезы набегают.
- Он потерял слишком много крови. Лекарь сказал, не умрет, но надо оставаться в постели несколько дней, чтобы на ноги подняться. Дала ему чуточку каши.
Старый Зинь кивает:
- Правильно, что не пошел сдаваться владыке. Пусть полежит несколько дней. Молодой еще, поправится.
Старая Зинь все еще льет слезы, не может остановить плач. Больно ей смотреть на побитого сына, лежащего неподвижно в постели, как бревно, больно.
Зинь посмотрел вокруг, вдруг спрашивает:
- А где По?
Его жена качает головой:
- Да кто его знает, как открыла глаза, уже нигде не видно. Небось на реку пошел, как всегда. Такой он, нет у него ума, ни о чем не думает. Даже если в доме больной в постели брат лежит.
Старый Зинь чмокает губами:
- Да пусть. Если бы был дома, то под ногами бы только мешался. Ничего толком ведь не может сделать.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Глава Семнадцатая

Родители три дня траура поплачут,
И тебя похоронят на высокой горе...

(Народная песня монгов)

По отправили на каменный столб.
У него руки назад за спиной связаны, ноги тоже связаны веревкой, но с таким расстоянием, что позволяет ему самостоятельно шагать.
Погода, неожиданно, стоит солнечной.
Утреннее солнце развеяло туман. Деревья показали свои зеленые кроны. Птицы радостно запели в лесу. Белые цветы зацвели вдоль дороги, источают нежный аромат.
Конвоирам не нужно подгонять смертника. По быстро идет. Все равно ведь умрет, так чем быстрее, тем лучше. По не хочет думать о матери, ведь она будет плакать до разрыва сердца из-за смерти сына. Лучше бы для нее он исчез, лучше ему умереть от отсечения головы, а затем, уже мертвому, быть брошенным в глубокую реку, где рыбы доедят его плоть, это лучше, чем умереть на столбе.
По идет с опущенной головой, не смотрит на небо и землю вокруг, не слышит пение птиц, не видит белые цветы. Не чувствует аромат цветов.
Вблизи каменный столб выглядит устрашающим, зловещим. Вокруг его подножья остаются белые кости, а это ведь уже после уборки, когда кости умерших вниз в ущелье скидывали. Клочья лохмотьев от одежды казненных висят тут и там на редких кустарниках.
Один из конвоиров спрашивает:
- Что хочешь сказать родителям?
По молча качает головой.
- Хочешь попить воды?
Он снова качает головой.
- Так вешаем?
По кивает.
Дали ему встать на лавку. Руки вдевают в ушки на столбе. Тщательно связывают веревкой и из-под него лавку вынули.
По закрывает глаза. По ждет, когда Смерть его заберет. Всего лишь умереть, это не страшно. Он ясно слышит плач Сай, той толстушки-кухарки Сай, у которой тело всегда такое горячее, как будто только что вынули ее из кастрюли, где на пару готовят кукурузные лепешки менмен. Этот плач звучит прямо у него в ушах. Он вспоминает горячую щеку, влажную от слез, которую она приложила к его щеке.
Сай живет в резиденции владыки уже десять лет. Когда ей было шесть, ее матери пришлось отдать ее служанкой в резиденцию, чтобы погасить семейный долг. Таких, как Сай, в резиденции владыки не счесть. У родителей никогда не хватит накоплений, чтобы выкупить детей, так как каждый год к старому долгу прибавляется деньги за одежду, еду, постель, обувь... сумма складывается, добавляется, до смерти родители не смогут и подумать о выкупе детей.
Таким образом Сай, считай, будет всю жизнь жить служанкой в резиденции владыки, навсегда останется в девках, до старости в девках. Если бы не умер По, обязательно он бы подумал, как выкупить Сай, освободить ее из резиденции владыки. По уже твердо знает, что он должен ее выкупить. Однако осознает, что уже не сможет, вися тут на столбе.
Удивительно, почему он слышит только ее плач и не слышит, как она смеется. Ведь у нее такой, как ни у кого другого, звенящий, звучащий, как будто камушки стучат друг о друга в бамбуковом полене, веселый смех.
Он старается вспомнить ее веселый смех и вдруг почувствовал болезненный укус около лодыжки. Не слишком больно, но очень скоро у него глаза помутнели. Ему трудно дышать, и в груди давит. Он почувствовал, что веки пухнут, так распухли, что глаза уже не открыть. Рот затвердел. Ему хочется вырваться, но лицо плотно прижато к столбу, не получается у него вырваться.
Он отправился к предкам в такой прекрасный день, прекрасное солнечное утро. Тепло, вокруг цветут цветы, поют птицы. Удивительно, куда делись вороны, ни одной не видно было вороны, которые обычно ждут, кружатся над головой даже еще живого смертника на столбе.

Первая госпожа сидит в своих покоях, смотрит на двор. С тех пор, как По повели через двор, руки связаны сзади, и она увидела его красивое, светлое лицо, она вздыхает, вздыхает.
Они, влюбленные, ее не послушались. Не побежали. Если бы побежали, отложили беспокойство о родителях в сторону, то, наверное, сохранили бы себе жизнь.
Теперь же, не послушившись ее, один умер, а другая остается в живых. Та, что остается в живых, скоро будет доставлена в резиденцию, владыке в наложницы. Четвертая его жена.
С внутреннего двора доносятся звуки работающего плотничьего цеха. Мебель для четвертой госпожи еще не готова. Надо ее доделать сегодня. А ювелиры уже сделали свое дело, украшения получились на славу, все красиво блестят в дневном свете. Одежда также почти полностью подготовлена.
Первая жена чувствует, что ей невмоготу. В ногах и руках такая слабость, что даже дышать тяжело. Она старалась, но ее усилия оказались зря. Владыка получит то, чего он хочет. Ей приходится потерпеть поражение.
Откуда-то прибежал Лы с донельзя бледным лицом:
- Госпожа, хозяин Вас зовет.
Она пристально смотрит ему в глаза. Тот поспешно повернул голову, отвел взгляд куда-то вверх, к кронам деревьев. Первая жена почуяла неладное.
- Что случилось? Почему вдруг зовет?
- Я... я не могу знать.
Она грозно посмотрела на мальчика:
- Ты что выдал хозяину?
Лы как будто проглотил язык. Рот окаменел.
Она повторяет вопрос. Спрашивает, но уже заранее знает ответ:
- А ну говори, ты что выдал?
У мальчика слезы потекли в три ручья. Он внезапно рухнул на колени перед первой госпожой:
- Виноват, виноват перед Вами...
Говоря, он головой больно бьется о пол, о порог из железного дерева.
Она посмотрела на мальчика. Ах, всего четырнадцать лет конюху. Владыки боится, на самом деле. Не надо было ему доверять свою тайну. Поверила в ребенка, и ей теперь достанется. Не на кого вину валить. Наверное, она должна доверять только своей старой собаке.
Она перешагнула через него, оставляя его так, на коленях, на полу. Мальчик рёвом ревет за ее спиной.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Она проходит по двору с высоко поднятой головой, навстречу солнцу и ветрам. Возможно, это утро будет последним в ее жизни, завершающей точкой, окончанием тридцатилетней жизни первой госпожой, первой женой владыки в этой резиденции. Она не чувствует ни страха, ни печали. В ее душе нет таких чувств, как грусть, печаль, радость или страх. Она как яма, полная водой, которая расположена в глубине, на дне ущелья. Немая и темная. Яма, которую никто не видит, никто не трогает, в том числе и ветра, и солнце.
Она умеренными шагами входит в большой зал. Там владыка, как всегда, сидит на высоком кресле, опираясь на подушку с вышитым солнцем. Владыка видит, как она входит, но на лице у него нет ни малейшего признака чувств.
Он показал ей на сидение. Она села.
- Жена, сегодня я хочу у тебя спросить...
Она кивает головой.
Владыка делает длинный выдох:
- Хочешь ли ты в чем-то повиниться передо мной?
Она снова кивает.
- Вина большая или маленькая?
- Не большая и не маленькая. – Она спокойно отвечает.
Владыка пошевелился в своем тесном кресле:
- Что хотела бы, чтобы я сделал с тобой?
- Что хочешь, то и делай.
- Ах...
Он поднял свое грузное тело, встал с кресла и зашагал туда-сюда по залу. Она молчит в ожидании. На самом деле она ничего не боится. Умереть тоже хорошо. Разве не хорошо ли ей вот так закончить свое трицатилетнее бытие в этой резиденции казначеем, закончить бессонные ночи, когда она сидит и смотрит через щели в двери, в ожидании девушек, которые под утро возвращаются к себе в спальню.
Владыка останавливается перед ней.
- Ты на самом деле стара. От старости так поступаешь.
Она удивляется, ведь в его голосе нет даже признака гнева. За такое большое дело он мог бы другого человека на котлеты изрубить.
Он продолжает:
- Уже сколько лет ты не бывала у своих родителей?
- Три года.
Она отвечает, но еще не поняла, зачем он об этом спрашивает.
- А здоровы ли отец с матерью?
Она молчит. Владыка не знает, здоровы ли его тесть и теща. Не знает, что тесть умер два года назад. Осталась лишь теща, которой исполнилось семьдесят лет в этом году. Спина от старости, наверное, уже согнулась.
Помолчав немножко, он продолжает:
- Теперь отпущу я тебя домой, к родителям.
- Что?
Она вздрогнула от неожиданности.
Он кивает.
- Иди. Возьми с собой столько серебра, сколько ты хочешь. Личные вещи, драгоценности, что хочешь, то и возьми.
Она качает головой:
- Не хочу я возвращаться в дом родителей.
Он удивляется:
- Знаешь ли ты, что отпускаю тебя, потому что не хочу тебя убивать?
- Знаю.
- Если знаешь, так чего еще хочешь?
Чего она хочет? Разве можно сказать владыке словами, чего она хочет? За все тридцать лет жизни в этом доме она хочет только одного – этого человека, который сейчас стоит перед ней. Его, а не драгоценности или серебро.
Он не знает, или нарочно об этом умалчивает?
Она чувствует себя деревом, которое с верхушки начинает увядать. Умирает если с верхушки до корней, то ничем уже не спасти. Это дерево постепенно будет гнить.
Она делает глубокий вдох и затем длинный выдох.
- Если я умру, рад ли ты будешь?
Он еще пуще удивляется. Эх, старуха, ты на самом деле уже так стара, что рассудок потеряла?
- Почему ты так спрашиваешь?
Она, опираясь на колени, встает. Не отвечает.
Она пристально смотрит на него.
Прожили вместе, точнее, прожили под одной крышей, в одном доме столько лет, и на самом деле владыка ни капли ее не понимает.
Первая госпожа возвращается в свои покои. Там на полу так и остается на коленях Лы. Он глубоко расскаивается, потому что не смог сохранить молчание, все как было выложил владыке. Он побоялся порки. Побоялся смерти.
Первая госпожа молча перешагнула его, входит в свою спальню. Села на кровати и озирается вокруг комнаты, в которой прожила всю молодость. Если бы не совершила ничего такого, она могла бы прожить тут до конца своей жизни, до смерти, никто ее не тронул бы. У нее все есть, ни в чем не нуждается, стоит только захотеть. Ей не хватает только того мужчины, которого полюбила однажды и любила все эти тридцать лет, однако ни на миг не могла удержать его в своих руках.
Она пошла открыть сундук, достает оттуда подушку. На этой подушке владыка спал в ту ночь, когда пьяным был доставлен в ее спальню.
Она положила подушку на кровать, на то место, где он лежал. И не сняла обувь, легла в то слегка продавленное место. Постель уже и не хранит это углубление от его тела, однако она все еще хорошо чувствует это место – широкое и глубокое.
Она закрывает глаза. Только с закрытыми глазами можно почувствовать запах того мужчины, о котором она думает даже во сне или во время еды. Этот запах, не похожий ни на что, еще сохраняется на подушке. Единственное, что она хотела бы унести с собой из резиденции, это эта подушка. Однако она не унесет подушку с собой. Не унесет она ничего. Она все отдала владыке. Преподнесла ему всю свою молодость, красоту и любовь.
Она вышла из спальни, за ней последовала старая рыжая собака. Она прошла маленький двор, большой двор, шла под многолетними деревьями, прошла сторожевых собак, которые лежат рядом во дворе, и вышла через наготове уже открытые ворота.
В резиденции тихо, как будто все замерло. Никто не говорит ни слова, слышен только плач мальчика Лы у двери ее покоев, на веранде. За ней следуют сотни пар глаз из окон, дверей, веранд.
Никто не мог представить себе, никто не мог ожидать, что в один день самая властная женщина в резиденции будет выгнана из резиденции Шунг Чуа Да.
Многие из людей в резиденции ее ненавидят, многие остаются у нее в долгах и немало из них ее жалеют.
Человек с собакой медленно, умеренными шагами шагают по тропинке. Теплое солнце, легкие ветры, ароматные цветы. Хороший день, в который хорошо умереть. Высоко в небе появляется одинокая птица, которая следит за госпожой с собакой. Широкий размах крыльев этой птицы роняет тень на тропинку, неровную от камней. Она останавливается, поднимает голову. Это Шунг Кат. Он летит над головой первой госпожи и начинает издавать грустные крики. Собака также узнала сапсана, замедлила шаги и подняла голову, и снова зашагала умеренными шагами. Шунг Кат летел, следовал за ними до берега реки, сделал несколько кругов над их головами, словно прощаясь, и вернулся назад.

Река течет между отвесными скалами с одной стороны, а с другой – маленькая наносная коса. Это единственное место в долине Дыонгтхыонг, где не выращивают мак, а вместо него выращивают горчицу. Горчица на этой земле бурно растет до высоты с человеческий рост, листья крупные, толстые. Одного листа хватает на суп целой семьи. Цветы крупные, ярко-желтые, на них пчелы сидят.
По ее желанию владыка разрешил тут, на этой косе, выращивать горчицу. Она всегда хотела иметь хотя бы маленький огород, где выращивала бы горчицу, которая растет зеленой летом и цветет ярко-желтыми цветами в конце сезона... по одной причине. Даже владыка не знает эту причину.
Впервые она с ним повстречалась в огороде, где растет горчица.
Огород ее родителей расположен у дороги, которая проходит через селение. В этот день случайно ехал владыка по этой дороге, когда она работала в огороде, полола сорняки. Он ее увидел, остановился и попросил продать ему горчицу. Хочет купить человек, поэтому она срезала ему охапку молодой горчицы. И она никогда уже не забудет его лицо с четкими чертами, его светлую, как солнце, улыбку, и глаза, чуть прищурившиеся, спрятавшиеся за зелеными листьями горчицы. На самом деле он не хотел купить горчицу. Он хотел увидеть лицо той, что за горчицей ухаживает.
Поэтому в течение всех тридцати лет пребывания в резиденции владыки она всегда оставляет эту косу, отводя ее под горчицу.
Она входит в огород, прохаживается между высокими стеблями горчицы. Влажные от росы соцветия нежно касаются ее лица. Начиная с сегодняшнего дня, она больше не будет ухаживать за ними.
Она прошла огород, подошла к берегу реки.
Зимой на реке мелководно. Остается только глубокая яма, очень глубокая, под многолетним фикусом. Ежегодно при полноводии в этой яме погибают крупные звери. Местные люди говорят, на дне ямы живет водное чудовище, однако на самом деле никто еще не видел, что это за чудовище.
Она встала над ямой, смотрит на пожелтевшие травы, растущие по краям. Она вспоминает о Ванг Чё. Ванг Чё простилась с жизнью уже несколько лет назад, ее душа неизвестно, где витает, обитается. По сравнению с Ванг Чё и не скажешь, кто из них двоих лучше прожил свою жизнь. Слова Ванг Чё возвращаются, звучат у нее в ушах: лучше умереть, чем жить такой жизнью, лучше умереть, чем жить такой жизнью, лучше умереть, чем жить такой жизнью.
Она сняла обувь, рядышком аккуратно оставила на земле. И наклонилась, чтобы похлопать по спине старой собаке. Ей говорит:
- Рыжая, останься жить, пошла я. На этот раз не ходи за мной, тебе не разрешено. Я ухожу очень далеко, пути-дороги назад нет. Ты живи своей жизнью. Хорошая моя!
Сказав, она прыгнула в яму. Темная, холодная вода ее сразу проглотила.
Старая собака жалобно заскулила, подняв морду вверх. Из ее старых глаз слезы крупными каплями выступают, текут ручьем по ее лицу.
Водная поверхность в яме затихла после нескольких колебаний. Стало как прежде, как будто ничего в нее не упало. Собака легла на живот, подбородок положила на оставленную хозяйкой обувь. Она будет тут лежать в такой позе в ожидании момента, когда сможет отправится в путь, последовав за своей хозяйкой, без еды и воды, и никто не сможет ее заставить подняться и уйти с этого места.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Глава Восемнадцатая

Завтра рано позавтракаем,
Лечь навсегда на холм тебя проводим...

(Народная песня монгов)

Пока старая Зинь ложка за ложкой кормила Ванга, кто-то прибежал в дом. Он впопыхах с шумом открывает воротные створы, вбежал в дом, как будто за ним гонится собака. Это старый Лу.
Лу вбегает, кричит:
- Ванга на столб повесили...
Крича, он оказался уже посреди дома. Увидев Ванга в постели, он с удивлением выпучил глаза. Старая Зинь, глаза тоже выпучив, с изумлением смотрит на Лу. Старый Зинь, прибежав из хлева в дом, тоже смотрит на своего друга в недоумении.
Супруги Зинь смотрят друг на друга и оба смотрят на старого Лу. И разом поняли. Лу одновременно правду и неправду говорит. Их сына действительно повесили, но не Ванга.
Все трое в один голос крикнули:
- По.
Старая Зинь выбегает из дома, за ней последовали Зинь и Лу. Старая Зинь уже забыла про боль в спине от вчерашних побоев, забыла про свой возраст, она бежит быстро, как будто крылья на ногах выросли, бежит в бешенстве.
Она пробежала поля, на которых только что посеяны семена, пробежала поля, где выращиваются кукуруза и лён, пробежала по острым камням, несмотря на то, что острые камни порезали ее ноги до крови. Кровь из ее ран течет по тропинке. Она ничего уже не видит, кроме дороги, ведущей к столбу, и ей нужны лишь сильные ноги, чтобы добежать до столба. Старики не успевают за ней.
Она бежит вверх, к столбу.
Даже часовые не смогли остановить ее, пришлось им позволить ей бежать дальше к вершине.
Полдень, под ярким зимним солнцем ее сын, именно тот, которого она считает слабым, глуповатым, неуклюжим сыном, там висит. Она кричит до потери голоса:
- Отпустите моего сына! Снимите моего сына!
У всех часовых ведь есть мать, они не могут отказать воле и желанию матери, поэтому они послушно поставили лавку, поднялись, разрезали веревку и сняли По со столба.
Он уже не дышит. Он, такой сильный и молодой, мог бы прожить этот день. Даже в такую холодную погоду мог бы прожить еще и ночь, даже еще и сутки. Однако По укусила ядовитая змея в щиколотку, всего один укус. От укуса у него нога распухла, брючина трещит от распухшей, черной от змеиного яда ноги. По так быстро перестал дышать, потому что укусила его ядовитая змея. Если бы был столб повыше немножко, или По ростом немножко пониже, эта змея не смогла бы достать его ногу, и он был бы еще жив, успел бы услышать последние слова матери. Пусть даже после этого владыка опять заставил его умереть.
Старая Зинь потеряла сознание, упала у подножья столба, в руках крепко держит тело любимого сына, которого она кормила, воспитывала двадцать лет.

Тхао Ча Ванг умер на столбе, и владыка опять шлет свата в дом к Шунг Па Синь, на этот раз договориться о дне свадьбы и переходе невесты в дом жениха.
Старый Лу выгоняет свата, сказав, что еще надо подумать.
Сват на этот отказ только ухмыляется. Не хочешь разговаривать сегодня, так вернусь домой. Никуда ведь он не денется. Через несколько дней еще раз придет.
Старый Лу пошел в дом кумов, чтобы помочь организовать похороны По. До сих пор все население в Дыонгхыонг верит, что тот, что умер на столбе, это Тхао Ча Ванг, старший из сыновей в доме Тхао Ча Зиня.
У Синь случилась сильная лихорадка. Она плачет и твердит, что хочет умереть вместе с Вангом. Старый Лу не говорит никому, что умер По, а не Ванг. Он хочет держать эту правду в тайне, ведь если узнает, что был он обманут, то владыка может заставить умереть всю семью. Старая Лу сидит у постели дочери, держа ее в своем объятии. Она плачет вместе с дочерью. Если ты умрешь, то я тоже с тобой умру.
Ванг участвует в похоронах в качестве младшего, оплакивает своего старшего брата. Раз уж ошибся владыка, то пусть. Все равно один из братьев уже умер, оставшемуся надо жить, чтобы отомстить, добиться справедливости умершему.
Ванг тайком затолкал старого Лу и отца в свою спальню. У него лицо еще распухшее от побоев, в боку еще больно, не может выпрямиться во время ходьбы.
Трое очень долго что-то обсуждали между собой. И никак из спальни Ванга не выходят. Старая Зинь снаружи ходит в нетерпении, она мать, которая только что потеряла одного сына. Она молится Небесному Владыке, чтобы не был отнят у нее второй, последний. Она мать, и не то что она не хочет отомстить, но она не хочет мстить так, чтобы еще родные должны были бы умереть. Она ведь видела Ванга, у которого в глазах кровеносные сосуды от злости полопались, руки в кулаки сжаты так, что выступают кости. Теперь Ванга можно сравнить разве что только со злыми водами, которые набегают на низменные поля при полноводье, готовые снести все и всех, что встречаются по дороге, и больше ничего не может сравниться с гневом у него в душе.
Из резиденции владыки прислали козу на похоронный пир, но Ванг молча скинул бедное животное в реку, отказываясь принять. Он уже ничего и никого не боится.
Похороны закончились, старый Лу пришел домой. Он не узнал свою дочь. Глаза у нее впалые, вокруг глаз синяки. Кожа бледная, а вся как будто наполовину растаяла, стала плоская как лепешка.
Солнце уже поднялось, старая Лу подняла дочь и посадила ее под солнцем на веранде. Она сидит неподвижно, с закрытыми глазами, кажется, ветер может унести ее, поднять и потащить ее в небо.
Ванг пришел в их дом. У него душа замирает, болит, когда увидел Синь в таком состоянии.
Он сел перед ней. Взял ее руки в свои. Синь вздрогнула, руки отобрала.
Глядя на него, она кричит:
- По, ты зачем пришел?
Ванг старается улыбаться, но у него плохо получается. Ведь слезы по его лицу текут. Ванг пытается еще раз взять ее за руки, она его ругает:
- По, ты понимаешь, что делаешь? Я твоя невестка, По, жена твоего брата.
Ванг качает головой и тихо, так тихо, что одной только ей слышно, сказал:
- Я не По. Я Ванг.
- Что?
Синь с удивлением, пристально смотрит на этого человека, забыла даже рот закрыть.
- Да, я Ванг. – Он снова ей кивает.
Да, теперь она его узнала. По глазам. Несмотря на еще опухшие веки, взгляд этот она не может перепутать.
- А человек... там ... на вершине...
Синь с трудом выговаривает слова, рукой показывая в сторону горы с каменным столбом.
- Это был По. Я был избит до потери сознания дома и затем лежал в беспамятстве, а он побежал в резиденцию владыки. Он выдал себя за старшего брата Ванга. И владыка... заставил его умереть.
Ванг чувствует комок в горле, не может больше говорить, слезы опять потекли по лицу. Синь рухнула в его руки. Он в спешке ее поднимает и заносит в дом. Вокруг даже у стен есть глаза и уши, надо быть максимально осторожными.
Он чувствует ее тело, тонкое и легкое, как листок. Боль у него на душе еще сильнее. За что же умер один, и другой человек уже близок к смерти-то...
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Глава Девятнадцатая

На ровной дороге удобно обувь носить,
На ровной дороге можно выбросить тросы*...

(Народная песня монгов)
* тросы для хождения по горам и скалам

Не дожидаясь свата, старый Лу сам пришел в резиденцию владыки.
Тот, увидев старого Лу, обрадовался, велел прислуге принести стул, приготовить чай. Владыка спрашивает:
- Уже выбрал подходящий день?
Старый Лу кивает.
Владыка продолжает:
- А дочь... твоя дочь... Синь, она... согласится ли?
Старый Лу медленно, четко отвечает:
- Разве может она не согласиться? Ее жених виновен был, наказан был смертной казнью. Надо ей выбрать свой путь, чтобы дальше жить.
Владыка хохочет:
- Правильно. Правильно. Если она так думает, то хорошо, хорошо. Хорошо.
Старый Лу молчит. Руками теребит подол рубашки. Владыка с нетерпением спрашивает:
- А какой день выбран?
Старый Лу говорит:
- Через три дня.
Владыка кивает.
- Пусть будет так. Через три дня.
Старый Лу cтоит в нерешительности:
- Однако...
- Что однако?
- Моя жена, ее мать, из народности хоа. Мать хочет, чтобы на свадебный пир были приготовлены блюда их кухни, по обычаю ее народности. Она думает что кухня монгов не вкусная. Не знаем, согласен ли ты.
Владыка все хохочет:
- Согласен, согласен я. Готовьте блюда по своему усмотрению. Какие хотите. Сколько хотите. Скажите, сколько нужно коров, коз, свиньей, кур, сколько водки, риса... прикажу все подготовить и доставить.
Владыка никак не может остановить свой хохот. Вот, думает, в конце-то концов Лу тоже человек, не камень или дерево. Перед смертью все, как один, боятся. Перед богатством все, как один, сдаются.
Старый Лу ушел. Владыка вызывает прислугу. Распрашивает о подготовке спальни молодоженов, о запасе продовольствия к свадебному пиру. Все выполнено, все сделано, остается ждать только возвращения первой госпожи. Хором отвечает владыке прислуга.
Хорошо!
Владыка сидит в своем тесном кресле, смеется, а жирный живот колеблется.
И наконец наступил день свадьбы.
С утра владыка одевает новый костюм, обувает новую обувь. Лицо розовое, радостное, улыбка до ушей. Прислуга, замечая веселое настроение хозяина, все выполняет в лад, с приподнятым настроением. Все дела делаются как по маслу.
Владыка лежит у лампы, курит опиум. Шунг Кат сидит рядом, и иногда владыка тоже дает ему дым вдохнуть. Владыка втягивает дым только наполовину, вторую половину отдает сапсану. Тот клюв прикладывает к лампе, открывает клюв, втягивает дым. Нескольких раз хватило, чтобы птица опьянела. Сапсан лег на груди у владыки, крылья да ноги в разные стороны торчат, глаза подернуты дымкой.
Шунг Кат лежит пьяным. Владыка позвал мальчика Лы:
- Возьми его и привяжи к этому столбу.
Лы удивляется, ведь владыка до этого никогда не велел привязывать сапсана. Владыка, плотно закрыв глаза, говорит пьяным голосом:
- Привяжи, а то когда появится невеста, Шунг Кат увидит красивую женщину и бросится на нее.
Ах, оказывается, владыка не хочет, чтобы Шунг Кат дразнил его молодую жену. Шунг Кат похож на своего хозяина, охоч до красивых женщин. Часто бросается на красавиц. Внезапно с высоты опускается, клювом поднимает и утаскивает у них головные уборы. Когда была повешена Ванг Чё вместе с Шангом, он не трогал ее из-за ее красоты. Он жалел красивую женщину.
Таким образом Шунг Кат был привязан к столбу в зале. Предусмотрительный Лы принес еще и подстилку, подстелил под ним. Шунг Кат сильно опьянен опиумным дымом, старается-старается, но не может открыть глаза.
Из дома невесты прислали в резиденцию группу поваров с разными кухонными принадлежностями, чтобы приготовить блюда на пир. Ли Чы Зиа заметил у десятков людей ножи разных размеров, крупные сумки, забитые чем-то под завязку, демонстрирует свое недовольство, их останавливает, не впустил. Кричит:
- Вы же на свадьбу, зачем принесли так много ножей?
Но старый Лу во главе делегации еще громче кричит:
- Спроси ты у твоего хозяина. Это повара народности хоа. Я должен был просить их прийти из разных хозяйств, чтобы рабочих рук хватило. Чтобы приготовить сотни порций угощений для нескольких сотен людей, нескольких ножей не хватит.
Зиа больше нечего сказать, пришлось ему широко открыть ворота, впустить людей.
Невесты еще нигде не видно. Она все еще занята своей красотой, своим внешним видом, своим костюмом. Она уже переоделась четыре или пять раз, надевает и переодевает четыре или пять разных костюмов, но все еще не довольна. Когда уже выбрала юбку, то не идет платок, поэтому должна распустить всю прическу, заново все сначала сделать. А когда причесалась, то обувь ей совсем не по нраву, поэтому надо послать человека, чтобы побежал купил ей новую пару вышитой обуви. Только один раз в жизни ведь это, надо все как следует сделать, все надо сделать по собственному усмотрению и желанию. Ведь она будет четвертой женой у самого владыки. Никто ее не может принудить, никто ее не может поторопить. Служанки бегают туда-сюда, с нетерпением смотрят на солнце. Чем выше поднимается солнце, чем больше пот у них выступает.
А на кухне в резиденции дело идет как по маслу, еда уже приготовлена и начинает издавать зазывающе вкусный аромат. Ну, не зря люди народности хоа известны своей кухней – еда такая ароматная, ведь готовится она на большом огне, так что запах ее распространяется на всю резиденцию. Повара искусно управляются со своими поварешками, ложками, палочками и другими кухонными принадлежностями, которые издают праздничный стук. Гости голодны, еда вкусно пахнет, а водка ждет... владыка приказал начать кормить гостей, не ждать прихода невесты. Надо сначала поесть, встретим невесту потом. Куда спешить-то.
Водка разливается, чашка за чашкой. На подносах горой лежат вкусные угощения. Владыка сам уже выпил сколько водки, не счесть. Охране и прислуге тоже дали пить и есть вдоволь. Никто не должен ничего делать, все отдыхают от работы сегодня.
Пир продолжается до заката солнца. Почти все в резиденции владыки уже лежат пьяные, животы раздуты от хорошей еды и водки. А из дома невесты так и не пришли еще звать на встречу свадебного поезда.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Тхао Ча Ванг отдал приказ, повара все как один мигом вынули свои ножи, мачете, ружья. Охранники владыки побежали в оружейный склад, чтобы достать свое оружие, но в ужасе обнаружили, что стволы набиты песком, а все холодное оружие спрятано. В углу сторожевые собаки в кучу мертвыми свалены, и неизвестно, когда они все отравились.
Кровь ручьем потекла по двору резиденции владыки.
Огонь поднимается высоко, озаряет все до неба. В резиденции поднимаются плач, крики о помощи. Рев и шум нарушают тишину. Женщины и девушки разбегаются, покидая задние постройки, в спешке роняют обувь и платки.
Шунг Чуа Да, увидев, как гости разбегаются в суматохе, оставляя недоеденные подносы с богатыми угощениями, огонь доходит до двери покоев, еще в недоумении, в изумлении стоит перед случившимся. Кто? Кто сумел добраться до его резиденции и такое безобразие творить? Неужели вы не хотите больше жить?
Он, владыка, в течение всей своей жизни не боялся никого и ничего на свете. Богат, жесток, окружен многочисленной, не менее жестокой охраной, да еще и сворой злых, не уступающим самим волкам в злости, собак, он уверен, что убийства людей и поджоги домов случаются где-то там, вне его резиденции, и только там. Везде, но не в его резиденции.
Шунг Чуа Да смотрит на огонь, который пожирает столбы, двери, смотрит на своих людей, в ужасе убегающих из пожара, друг на друга наступающих, смотрит на наевшихся до сыта, напившихся до пьяна, которые рухнули у подносов с едой, еще не понимающих, что происходит у них перед глазами. Он несколько раз качает головой, рукой несколько раз глаза протирает и все еще думает, что находится во сне. Перед ним пробежал человек, он узнал своего близкого охранника Зиа. Ли Чы Зиа. Владыка кричит:
- Зиа, Зиа! Стой!
Однако Зиа не может остановиться, не посмел даже замедлить шаги, потому что за ним гонятся трое мужчин с ножами в руках. Однако успел-таки повернуть голову и кричит:
- Хозяин! Бегите!
Прокричав, Зиа мертвым упал в луже собственной крови.
Ли Чы Зиа, исполин, который был верен владыке всю жизнь, в конце концов получил заслуженную смерть перед глазами владыки.
Шунг Чуа Да все еще не может понять, что он должен сделать, как поступить, ведь посмотрел он везде вокруг себя – и нет нигде оружия, ни ножа, ни ружья. В тот миг и появился Тхао Ча Ванг, как приведение Тхао Ча Ванга, перед ним. Его огромная тень заслоняет дверной проем, к которому подбирается огонь. Шунг Чуа Да широко открывает глаза, рот с трудом двигается:
- Ты... Ты...
Ванг одним рывком прыгнул к владыке, отвечает:
- Да, я! Тхао Ча Ванг, сын Тхао Ча Зиня. Ты нам подбросил в дом опиум, ты хочешь убить меня невинного, чтобы отнять у меня жену... Ты в течение своей жизни делал одни жестокости, совершил столько жестокостей, но сегодня жестокость тебя не спасет. Сегодня я провожу тебя в последний путь, вслед за без вины убитыми тобою людьми.
Крича, Ванг поднимает свое мачете заокуам. Острие сверкает.
Владыка с трудом бормочет:
- Постой, постой. Перед смертью хочу знать...
Ванг опускает мачете. Он прав. Перед смертью имеет право понять, почему, отчего, узнать, что происходит.
Владыка рукой показывает в сторону каменного столба:
- Почему ты там не умер? Как выбрался живьем? Твои родители ведь тебя похоронили?
Тхао Ча Ванг с шумом стучит себя в грудь:
- Ты никогда не сможет убить меня, Тхао Ча Ванга. У тебя есть один столб, но даже пусть будет десять таких столбов, ты все равно не сможешь меня повесить. Понятно?
Куда ему понять. Ванг заставляет владыку унести с собой изумление, недоумение о своей смерти на тот свет. Он снова поднимает свое мачете. На этот раз мачете на полпути больше не останавливается, мачете рвет воздух и молнией делает свое дело.
Владыка лежит животом вверх на большом праздничном столе, возле подносов с горой недоеденной еды. Кишки из рассеченного надвое живота выпадают.
Огонь постепенно пожирает постройки в резиденции владыки, дом за домом. Каркасы из железного дерева с шумом падают на землю, создавая колебания, как при землетрясении. Домашний скот, домашняя птица разбегаются, спасясь от бешеного огня.
Среди пожара все бегают, о себе заботясь, поэтому никто не заметил Шунг Ката, который издает безнадежные крики и старается выбраться, клювом и когтями рвет узел прочной веревки, привязывающей его к столбу. Огонь приближается. Чем свирепее старается сапсан, чем теснее становится узел. Клюв и когти у сапсана до крови разорваны, а огонь уже начинает поджигать перья на его хвосте.
Наконец, после почти безнадежных усилий Шунг Кату удалось освободиться от веревки. Он не полетел наружу, спасаясь, а полетел прямо в пожар, в то место, где лежит мертвым его хозяин.
У владыки глаза открыты, поблекшие, как у мертвой рыбы. Одной рукой держит за живот, как будто старается убрать назад свои внутренности, а другой рукой держит за край стола. Шунг Кат кричит до разрыва горла, до разрыва груди, из-зо всех сил пытается клювом клюнуть, когтями царапнуть, старается разбудить хозяина. Огонь ближе и ближе подбирается, с высоты вниз падают подгорелые подпорки и стропила. Крыша рухнула. Владыка, в конце концов, не должен был умереть в одиночестве. Рядом с ним был верный друг, который добровольно принял смерть рядом с ним, в одном с ним месте. Это Шунг Кат. Сапсан, который однажды отказался от свободной жизни, отказался от своего инстинкта охотиться, напоследок отказался от высокого неба, отказался от шанса снова взлететь, выбрал умереть в огне вместе со своим хозяином.
Тхао Ча Ванг и его люди, переодетые поварами, ушли из разрушенной резиденции. Всей толпой стоят, издалека следят за пожаром. Все три группы построек там в резиденции утопают в огне. Пожар поднимается все выше и выше, огонь как будто неба достигает.

Конец.
Аватара пользователя
tykva
Супермодератор
Сообщения: 203
Зарегистрирован: 17 мар 2017 14:46
Откуда: Ханой
Род занятий: Переводчик

Re: Владыка земли. До Бить Тхуи. Роман - перевод Куинь Хыонг

Сообщение tykva »

Вот это костюм монгов у богатых. Это современная модификация, но в главном это именно тот костюм и украшения из серебра.
Маленькие фотки - документальные, как у людей. А большие фотки - современная модификация на модели.
0E95E9BA-9B20-4004-A9F6-EBDEAF2F3E90.jpeg
27682494-092B-4F7C-838C-D718F1FDCACF.jpeg
395E2F8C-9CFB-4C8A-A8D8-C7295FAE1FB4.jpeg
8034C3A8-77DD-48B4-A2D2-884A0E7437F2.jpeg
Ответить

Вернуться в «Литература - вьетнамская и про Вьетнам»